If London Were Like Venice.
Jan. 21st, 2009 03:35 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
oberegaПопалась мне забавная статья... ну как не перевести?
If London Were Like Venice
Oh! That It Were!
by Signor Somers L. Summers
From Harmsworth's Magazine, August 1899
Illustrated by Messrs. R. Thiele and Co.
«Геологи говорят, что земля, на которой построен Лондон, за последние 500 лет опустилась на 68 футов. Это бесспорно приписывается опустошению недр земли, влиянию луны или не менее таинственной причине, но, так или иначе, цифра 68 вызывает опасения Предполагая, что погружение все еще продолжается, нетрудно вообразить, что однажды наша столица опуститься ниже уровня Темзы и превратиться во вторую Венецию.». Дейли Пейпер.
-Но… вы не знали об этом? – спросил меня мой попутчик.
- Нет – ответил я – Видите ли, я покинул Англию в ’99 и был, в сущности, отрезан от цивилизованного мира. В Сибири чтение газет не очень поощряется, и письма, даже если у вас дома остались друзья, которым вы пишите, имеют обыкновение затеряться в другой стране. До того как я высадился в Hull сегодня утром, я не пользовался английским в течение многих лет. И то, что Вы мне говорите стало для меня неожиданной новостью.
- Несомненно так. – продолжал мой приветливый собеседник, с которым я разделял путешествие в вагоне первого класса – хотя, мы уже настолько привыкли к новой жизни, что почти забыли о том, что Лондон когда-либо существовал в ином виде. Видите ли, должно быть это был 1910 год – год наводнений – когда произошло последнее оседание почвы.. Как и следовало ожидать это произошло вовремя, геологи говорили, но кульминационный момент, разумеется, был ускорен действиями Правительства, которое позволило настолько подорвать Лондон, когда под городом были обнаружены новые месторождения угля в 1900 году. Мы постоянно поднимали набережные Темзы, но наводнения смывали их. И вот, однажды утром мы проснулись и увидели, что улицы города превратились в водные магистрали. Все средства были испробованы, включая создания специальной Королевской Комиссии, которая, между прочим, лишь на прошлой неделе постановила, что ничто не могло изменить ситуацию, подтвердив тем самым вывод, который сделало общественное мнение еще 15 лет назад. Конечно нижние этажи зданий были оставлены в качестве водолазных ванн, но это было меньшей из проблем, которой скрывались другие. Естественно, старое уличное движение почти исчезло. Кебы, омнибусы и экипажи уступили место гондолам и пароходам. Для начала нам пришлось пригласить венецианских гондольеров, чтобы они обучили наших почивших кебменов в новом для них ремесле, время от времени перенимавших и другие особенности, свойственные для Невесты Адриатики. Вообразите, они значительно повлияли на нашу традиции, архитектуру и даже на наш язык. Хотя, конечно, мы в основном говорим по-английски.
[ Palazzo Degli Horse Guards]
- Алло! Мы прибыли. «Стазионе ди Панчрас», - я думаю жандарм назвал так ранее известный St. Pancras.
- Прошу. Отдайте Ваш багаж сервитори и позвольте мне познакомить Вас с Новым Лондоном, Бридж ди Мидлсекс, как мы гордо зовем наш город. Я полагаю, Вы остановитесь в гостинице Чечиль, что расположена на Канале. С другой стороны площади мы найдем гондолы – Я вышел из поезда несколько удивленным и последовал за своим другом, который, как я услышал, инструктировал на незнакомом мне жаргоне, свирепого вида головореза относительно моего багажа. Он шел впереди , пересекая большую мощеную площадку, к своего рода причалу. Все, что он говорил оказалось правдой.
Перед нашими ногами расстилалась блестящая гладь воды, в непосредственной близости от нас было просто черно от бесчисленных гондол с стоящими в них мужчинами, по обыкновению громко кричавшими. Мой компаньон сделал рукой знак и множество лодок скользнули к нему, словно повинуясь невидимым нитям, зажатым в наших руках. Войдя в одну из них мы заняли место в тени навеса. «Лаго ди Гайд, Ченел дель Реджен, Лаго ди Пикадилли, Кроче ди Чаринг и Гранд Ченел» - произносил названия мой сосед и мы уносились все дальше и дальше.
Я онемел от изумления. Унылый рев улиц, который всегда ассоциировался у меня с лондонским движением совершенно исчез так, как если бы его и не было никогда. Если ьы не ритмичный всплеск весел, да мелодичные голоса гондольеров, переговаривавшихся друг с другом или предупреждавших о повороте, то все вокруг было бы тихо как в могиле.
[Cathedral and Piazza Di St. Paul's]
Зажиточный горожанин, я знаю этот тип людей – который нес небольшую корзину с рыбой, как и в былые дни – улепетывал к своему загородному дому в маленькой, суетливой паровой штуковине.; там прелестное видение с оливковой кожей, промелькнувшее слишком быстро, застенчиво поглядывала из-за веера. Каналы теперь были настолько широкими, что даже баржи Катер Патерсон не могли помешать нашему движению, но вот они сделались столь узкими, что две гондолы едва могли разойтись. Отмеченные поцелуем солнца, украшенные цветами дома, не имели ничего общего с теми зданиями, которые были в мое время, хотя некоторые я знал и они должны были остаться неизменными. Дамы потягивали чай, сидя на балконах или настраивали мандолины перед распахнутыми окнами и казались еще более чем те, которых я знавал прежде. Мы проплыли под аркой и она стукнула меня, как хороший знакомый и выпустила в широкие воды, усеянные островками. Впереди и позади нас плыли сотни гондол. Я вопросительно посмотрел на своего гида.
-Это Лаго ди Гайд, или то, что было Гайд-парком в старые унылые дни – единственное в своем роде место в мире. На самом большом покрытом зеленью островов, из тех, которые вы видите, днем и вечером играет оркестр и сюда стекается весь Лондон, светское общество приплывает сюда в личных гондолах и люди в частных байдарках по десять чентезимо с человека. Двойной ряд столбов вон там отмечает то, что было здесь некогда., как я помню, разбитые дорожки. Традиции умирают медленно и светские мужчины и девицы все еще занимаются здесь ранним утром, только теперь это занятия на водных велосипедах и коньках.
[Lago di Piccadilly - Late Piccadilly Circus]
И мы отправились дальше, прокладывая наш путь между островками сквозь тихий канал , который вывел меня к Каналу дел Реджен, но я признал в нем старую Реджен стрит, которая теперь стала воистину одним из живописнейших проездов в мире. Этот канал, в свою очередь, вывел нас к Лаго ди Пикадилли, через которое мы проплыли ниже к Рио ди Хаймаркет мимо Театра Ее Величества к окрестностям Трафальгарской площади.
Старые добрые львы все еще хранили это место, но казалось, что у них появились крылья. С северной стороны площади все еще располагалась Национальная Галерея, хотя мой спутник настаивал на том, что это Академия делла белла Арти. Я был рад увидеть, что Колонна с Нельсоном оказалась незатронутой изменениями.. Покинув Лаго ди Трафальгар мы оказались посреди огромного водного пространства, много больше, чем все, что я видел до сих пор, по одной из сторон которого высилась громада здания Парламента.
- Каналаццо или Грейт Ченел – объяснил мой компаньон – прежде назывался Темзой. Здесь проводятся все главные водные состязания. В этом году Америка выставляет гондолы , чтобы выступить за Кубок Лондона против нашей Conte Lipton.
Следующий объект, который я смог опознать, был Сомерсет Хауз, который теперь превратился – я быстро учился – в Палаццо или в Дворец дожей., затем я увидел здание Лондонского Окружного Совета, откуда исходили все инструкции относительно купания и обезвреживания крупных видов рыб.
Я обратил внимание, что все гондолы были черными и только общественный транспорт окрашен в яркие цвета. Я вспомнил, что в пятнадцатом столетии в Венеции был выпущен декрет, обязывающий все плавательные средства облачить в траур, так как это было удобно для интриг и шпионов правительства, которые могли бы передвигаться без риска быть обнаруженными.. И только послы имели привилегию обзаводиться гондолами других цветов, да и то только лишь затем, чтобы их передвижения было легче отслеживать. Я сделал вывод, что и в Лондоне существует подобный указ.
- Совет Дожей пытался ввести нечто в этом роде – ответил мой собеседник на мой вопрос – но без большого успеха. В случае с гондолами это не было необходимо. Англичанин, который может себе позволить плавать самостоятельно, как правило имеет мрачное расположение духа, никогда бы больше не поехал в гондоле ярких цветов, как не стал бы покровительствовать кэбам желтого цвета в старые дни. И, поскольку «общественный транспорт подчиняется Дожам» все декреты было столь же неудачными, как и попытки ограничить язык гондольеров, который под влиянием обстоятельств, остается ярко красным пятном . Каждый. Кто когда-либо останавливался у канала должно быть осознал какое удивительное влияние оказывают водные пути на риторику наших шкиперов. Мы пересекли Рио в этот момент и ветер донес до нас голоса конкурирующих гондольеров, ведущих сладостную беседу.
«Дорога до Банка – десять центов» – произносил один «Вот это да! Ты че, купил весь канал, Марко Джованни Хватит брызгать, Корпо Паоло, а не то я те заеду по куполу».
«Да иди ты…» - ответил гондольеру одетый в ослепительное зеленое с золотом одеяние – на манер пирата – я правил омнибусом еще когда ты еще попробовал свое первое пойло. Иди домой в кроватку».
[Stazione di Pancras - Late St. Pancras Station]
Под звуки этих шутливых разговоров мы проплыли под Мостом Вздохов, который был подозрительно похож на Тауэр Бридж. Мы повернули и, через некоторое время, я заметил еще одно знакомое место.
- Здесь вы можете увидеть Палаццо Королевской Биржи, Банко и Палаццо ди Мэншн-Хаус.
-Наверное The Lord Mayor's Show должна теперь выглядеть просто потрясающе.
- О, да! Но Вы должны говорить «карнавал» и глава города нынче известен как «Синдик», а не как Лорд Мэр.. «Синдикат» больше соответствует тенденции наших дней.
Наступили сумерки, но что за прекрасный вид нам открылся! Собор Святого Павла поднялся, мрачным призраком из своего водяного ложа, луна, мерцающая в брызгах воды благоговейная тишина, странные тени, что следовали за нами вниз по тому, что раньше было Ludgate Hill - эту картину память сохранит навсегда.
Но одна вещь сбивала меня с толку., ведь мы скользили вдоль Риальто в том месте где когда-то был Берег.
-В Лондоне больше не играют в крокет? – спросил я.
- Ни коим образом – последовал ответ – с другой стороны эта игра была модернизирована с появлением водных коньков и плавающих воротец и, конечно, стала еще более захватывающей. Я думаю, что мы завтра разобьем австралийцев в Лаго ди Лорд. Так печально… их лучший игрок попал в нефтяное пятно и утонул во вреямя игры в Лаго ди Овал на прошлой неделе.
Я не расстроился, когда Гондола остановилась у Отеля Чечиль и я вновь оказался на суше. Когда мы вышли гондольер затянул песню: "Гондольери дринка биа".
- Что это значит? - спросил я.
- _ Я брошу лиру лаццарони – ответил я, начиная улавливать атмосферу места.
- Я думаю, что он это сделает = произнес кто-то.
Я сел и задыхаясь спросил
- Ничего не было?
Я находился в кресле дантиста, отходя от наркоза. Газ, передозировка, как я полагаю, может вызывать странные видения. Мои руки сжимали газету: «Геологи говоря, что земля, на которой построен Лондон…»
[Canale del Regente - One Time Known As Regent Street]
Статья лежит тут
If London Were Like Venice
Oh! That It Were!
by Signor Somers L. Summers
From Harmsworth's Magazine, August 1899
Illustrated by Messrs. R. Thiele and Co.
«Геологи говорят, что земля, на которой построен Лондон, за последние 500 лет опустилась на 68 футов. Это бесспорно приписывается опустошению недр земли, влиянию луны или не менее таинственной причине, но, так или иначе, цифра 68 вызывает опасения Предполагая, что погружение все еще продолжается, нетрудно вообразить, что однажды наша столица опуститься ниже уровня Темзы и превратиться во вторую Венецию.». Дейли Пейпер.
-Но… вы не знали об этом? – спросил меня мой попутчик.
- Нет – ответил я – Видите ли, я покинул Англию в ’99 и был, в сущности, отрезан от цивилизованного мира. В Сибири чтение газет не очень поощряется, и письма, даже если у вас дома остались друзья, которым вы пишите, имеют обыкновение затеряться в другой стране. До того как я высадился в Hull сегодня утром, я не пользовался английским в течение многих лет. И то, что Вы мне говорите стало для меня неожиданной новостью.
- Несомненно так. – продолжал мой приветливый собеседник, с которым я разделял путешествие в вагоне первого класса – хотя, мы уже настолько привыкли к новой жизни, что почти забыли о том, что Лондон когда-либо существовал в ином виде. Видите ли, должно быть это был 1910 год – год наводнений – когда произошло последнее оседание почвы.. Как и следовало ожидать это произошло вовремя, геологи говорили, но кульминационный момент, разумеется, был ускорен действиями Правительства, которое позволило настолько подорвать Лондон, когда под городом были обнаружены новые месторождения угля в 1900 году. Мы постоянно поднимали набережные Темзы, но наводнения смывали их. И вот, однажды утром мы проснулись и увидели, что улицы города превратились в водные магистрали. Все средства были испробованы, включая создания специальной Королевской Комиссии, которая, между прочим, лишь на прошлой неделе постановила, что ничто не могло изменить ситуацию, подтвердив тем самым вывод, который сделало общественное мнение еще 15 лет назад. Конечно нижние этажи зданий были оставлены в качестве водолазных ванн, но это было меньшей из проблем, которой скрывались другие. Естественно, старое уличное движение почти исчезло. Кебы, омнибусы и экипажи уступили место гондолам и пароходам. Для начала нам пришлось пригласить венецианских гондольеров, чтобы они обучили наших почивших кебменов в новом для них ремесле, время от времени перенимавших и другие особенности, свойственные для Невесты Адриатики. Вообразите, они значительно повлияли на нашу традиции, архитектуру и даже на наш язык. Хотя, конечно, мы в основном говорим по-английски.
[ Palazzo Degli Horse Guards]
- Алло! Мы прибыли. «Стазионе ди Панчрас», - я думаю жандарм назвал так ранее известный St. Pancras.
- Прошу. Отдайте Ваш багаж сервитори и позвольте мне познакомить Вас с Новым Лондоном, Бридж ди Мидлсекс, как мы гордо зовем наш город. Я полагаю, Вы остановитесь в гостинице Чечиль, что расположена на Канале. С другой стороны площади мы найдем гондолы – Я вышел из поезда несколько удивленным и последовал за своим другом, который, как я услышал, инструктировал на незнакомом мне жаргоне, свирепого вида головореза относительно моего багажа. Он шел впереди , пересекая большую мощеную площадку, к своего рода причалу. Все, что он говорил оказалось правдой.
Перед нашими ногами расстилалась блестящая гладь воды, в непосредственной близости от нас было просто черно от бесчисленных гондол с стоящими в них мужчинами, по обыкновению громко кричавшими. Мой компаньон сделал рукой знак и множество лодок скользнули к нему, словно повинуясь невидимым нитям, зажатым в наших руках. Войдя в одну из них мы заняли место в тени навеса. «Лаго ди Гайд, Ченел дель Реджен, Лаго ди Пикадилли, Кроче ди Чаринг и Гранд Ченел» - произносил названия мой сосед и мы уносились все дальше и дальше.
Я онемел от изумления. Унылый рев улиц, который всегда ассоциировался у меня с лондонским движением совершенно исчез так, как если бы его и не было никогда. Если ьы не ритмичный всплеск весел, да мелодичные голоса гондольеров, переговаривавшихся друг с другом или предупреждавших о повороте, то все вокруг было бы тихо как в могиле.
[Cathedral and Piazza Di St. Paul's]
Зажиточный горожанин, я знаю этот тип людей – который нес небольшую корзину с рыбой, как и в былые дни – улепетывал к своему загородному дому в маленькой, суетливой паровой штуковине.; там прелестное видение с оливковой кожей, промелькнувшее слишком быстро, застенчиво поглядывала из-за веера. Каналы теперь были настолько широкими, что даже баржи Катер Патерсон не могли помешать нашему движению, но вот они сделались столь узкими, что две гондолы едва могли разойтись. Отмеченные поцелуем солнца, украшенные цветами дома, не имели ничего общего с теми зданиями, которые были в мое время, хотя некоторые я знал и они должны были остаться неизменными. Дамы потягивали чай, сидя на балконах или настраивали мандолины перед распахнутыми окнами и казались еще более чем те, которых я знавал прежде. Мы проплыли под аркой и она стукнула меня, как хороший знакомый и выпустила в широкие воды, усеянные островками. Впереди и позади нас плыли сотни гондол. Я вопросительно посмотрел на своего гида.
-Это Лаго ди Гайд, или то, что было Гайд-парком в старые унылые дни – единственное в своем роде место в мире. На самом большом покрытом зеленью островов, из тех, которые вы видите, днем и вечером играет оркестр и сюда стекается весь Лондон, светское общество приплывает сюда в личных гондолах и люди в частных байдарках по десять чентезимо с человека. Двойной ряд столбов вон там отмечает то, что было здесь некогда., как я помню, разбитые дорожки. Традиции умирают медленно и светские мужчины и девицы все еще занимаются здесь ранним утром, только теперь это занятия на водных велосипедах и коньках.
[Lago di Piccadilly - Late Piccadilly Circus]
И мы отправились дальше, прокладывая наш путь между островками сквозь тихий канал , который вывел меня к Каналу дел Реджен, но я признал в нем старую Реджен стрит, которая теперь стала воистину одним из живописнейших проездов в мире. Этот канал, в свою очередь, вывел нас к Лаго ди Пикадилли, через которое мы проплыли ниже к Рио ди Хаймаркет мимо Театра Ее Величества к окрестностям Трафальгарской площади.
Старые добрые львы все еще хранили это место, но казалось, что у них появились крылья. С северной стороны площади все еще располагалась Национальная Галерея, хотя мой спутник настаивал на том, что это Академия делла белла Арти. Я был рад увидеть, что Колонна с Нельсоном оказалась незатронутой изменениями.. Покинув Лаго ди Трафальгар мы оказались посреди огромного водного пространства, много больше, чем все, что я видел до сих пор, по одной из сторон которого высилась громада здания Парламента.
- Каналаццо или Грейт Ченел – объяснил мой компаньон – прежде назывался Темзой. Здесь проводятся все главные водные состязания. В этом году Америка выставляет гондолы , чтобы выступить за Кубок Лондона против нашей Conte Lipton.
Следующий объект, который я смог опознать, был Сомерсет Хауз, который теперь превратился – я быстро учился – в Палаццо или в Дворец дожей., затем я увидел здание Лондонского Окружного Совета, откуда исходили все инструкции относительно купания и обезвреживания крупных видов рыб.
Я обратил внимание, что все гондолы были черными и только общественный транспорт окрашен в яркие цвета. Я вспомнил, что в пятнадцатом столетии в Венеции был выпущен декрет, обязывающий все плавательные средства облачить в траур, так как это было удобно для интриг и шпионов правительства, которые могли бы передвигаться без риска быть обнаруженными.. И только послы имели привилегию обзаводиться гондолами других цветов, да и то только лишь затем, чтобы их передвижения было легче отслеживать. Я сделал вывод, что и в Лондоне существует подобный указ.
- Совет Дожей пытался ввести нечто в этом роде – ответил мой собеседник на мой вопрос – но без большого успеха. В случае с гондолами это не было необходимо. Англичанин, который может себе позволить плавать самостоятельно, как правило имеет мрачное расположение духа, никогда бы больше не поехал в гондоле ярких цветов, как не стал бы покровительствовать кэбам желтого цвета в старые дни. И, поскольку «общественный транспорт подчиняется Дожам» все декреты было столь же неудачными, как и попытки ограничить язык гондольеров, который под влиянием обстоятельств, остается ярко красным пятном . Каждый. Кто когда-либо останавливался у канала должно быть осознал какое удивительное влияние оказывают водные пути на риторику наших шкиперов. Мы пересекли Рио в этот момент и ветер донес до нас голоса конкурирующих гондольеров, ведущих сладостную беседу.
«Дорога до Банка – десять центов» – произносил один «Вот это да! Ты че, купил весь канал, Марко Джованни Хватит брызгать, Корпо Паоло, а не то я те заеду по куполу».
«Да иди ты…» - ответил гондольеру одетый в ослепительное зеленое с золотом одеяние – на манер пирата – я правил омнибусом еще когда ты еще попробовал свое первое пойло. Иди домой в кроватку».
[Stazione di Pancras - Late St. Pancras Station]
Под звуки этих шутливых разговоров мы проплыли под Мостом Вздохов, который был подозрительно похож на Тауэр Бридж. Мы повернули и, через некоторое время, я заметил еще одно знакомое место.
- Здесь вы можете увидеть Палаццо Королевской Биржи, Банко и Палаццо ди Мэншн-Хаус.
-Наверное The Lord Mayor's Show должна теперь выглядеть просто потрясающе.
- О, да! Но Вы должны говорить «карнавал» и глава города нынче известен как «Синдик», а не как Лорд Мэр.. «Синдикат» больше соответствует тенденции наших дней.
Наступили сумерки, но что за прекрасный вид нам открылся! Собор Святого Павла поднялся, мрачным призраком из своего водяного ложа, луна, мерцающая в брызгах воды благоговейная тишина, странные тени, что следовали за нами вниз по тому, что раньше было Ludgate Hill - эту картину память сохранит навсегда.
Но одна вещь сбивала меня с толку., ведь мы скользили вдоль Риальто в том месте где когда-то был Берег.
-В Лондоне больше не играют в крокет? – спросил я.
- Ни коим образом – последовал ответ – с другой стороны эта игра была модернизирована с появлением водных коньков и плавающих воротец и, конечно, стала еще более захватывающей. Я думаю, что мы завтра разобьем австралийцев в Лаго ди Лорд. Так печально… их лучший игрок попал в нефтяное пятно и утонул во вреямя игры в Лаго ди Овал на прошлой неделе.
Я не расстроился, когда Гондола остановилась у Отеля Чечиль и я вновь оказался на суше. Когда мы вышли гондольер затянул песню: "Гондольери дринка биа".
- Что это значит? - спросил я.
- _ Я брошу лиру лаццарони – ответил я, начиная улавливать атмосферу места.
- Я думаю, что он это сделает = произнес кто-то.
Я сел и задыхаясь спросил
- Ничего не было?
Я находился в кресле дантиста, отходя от наркоза. Газ, передозировка, как я полагаю, может вызывать странные видения. Мои руки сжимали газету: «Геологи говоря, что земля, на которой построен Лондон…»
[Canale del Regente - One Time Known As Regent Street]
Статья лежит тут
